Задала этот вопрос и магистру Вестору, потому что в хрониках ничего вразумительного так и не откопала. Впрочем, старый библиотекарь ответил мне лишь общими фразами, которые я знала и без него. Заявил, что к тому времени жрецы Бога Тороса настолько захватили ум короля, что им удалось склонить того к единобожию. Он сделал выбор в пользу Бога Войны, это и стало причиной изгнания почитателей солнцеликого Бога.

Объяснение магистра Вестора казалось мне неплохим, но я чувствовала, что для полной картины мне не хватает кусочка мозаики. Должно было быть что-то еще!.. То, что стало причиной столь резкой королевской немилости.

Катализатором, спровоцировавшим последующие гонения.

Но вместо неуловимой причины я наткнулась на описание удивительных свойств упавшего в провинции Ушад метеорита. Вернее, вещества, по своей структуре походившего на стекло, которое удалось из него извлечь. Оказалось, при определенных условиях оно оставалось жидким даже без нагревания, реагируя на прикосновение рук... Его изучали в монастыре Клошас, и монахи даже продемонстрировали свою находку королю.

Затем любые упоминания о чудо-стекле обрывались, и, как бы старательно я ни перелистывала летописи, оно словно кануло в небытие. Исчезло, словно его никогда и не было!

Подумала, что его могли забрать с собой древние Хранители, уходя из Атии, но ничего похожего в их святилищах на территории Эстара мы не обнаружили. К тому же монастыря в Ушаде не существовало уже более семи сотен лет, и о судьбе метеорита в настоящее время никто не знал.

Я снова блуждала в темноте, натыкаясь на запертые двери.　

Устав от этих блужданий, откладывала книги в сторону и уходила в свои покои. В спальне закрывала глаза, наслаждаясь тишиной, после чего проваливалась в сон. И так - целую неделю. Пока, наконец, София не сказала, что мне больше не надо приходить в лазарет, потому что все столичные госпитали вернулись в привычный ритм работы.　

А затем настал день четвертого испытания.　

Того самого, когда народ Атии - вернее, выдвинутые ими представители в количестве шестнадцати - огласят свою волю, назвав имена избранниц, которые, по их мнению, больше всего подходили на роль королевы.　

***

«Надень белое», - вот и все, что написал мне Тортон в день четвертого испытания.　

С куратором за последнюю неделю мы виделись хорошо, если раза три. Вернее, в эти дни я мало с кем встречалась - лишь изредка с Райгаром, пару раз с Наной и те самые разы с Тортоном.　

К удивлению, куратор высказывался вполне одобрительно о моей работе в лазарете, а на мой рассказ о нескончаемом магическом резерве пояснил, что такое иногда случается с истинными Палингами.　

В момент истинной нужды они чувствуют связь с Богами, подарившими магию нашей династии.　

На это я пожала плечами, но Тортон тут же перевел разговор на другое. Заявил, что и он не теряет времени даром. Его работа тоже кипит, и он прикладывает всяческие усилия, чтобы я прошла через четвертое испытание.　

- Подкупаете народ Атии? - помню, как поинтересовалась у него с сарказмом в голосе. - Сомневаюсь, что казна моего любимого дядюшки выдержит подобное испытание. Народа в Атии много, а Тотрейн слишком беден.　

Это была шутка, но Тортон лишь многозначительно улыбнулся, заявив, чтобы я не забивала себе голову вещами, которые меня не касаются. И я не стала, потому что у меня было чем ее забивать. Ушла к своим книгам, а потом и легла спать, так как утром снова надо было рано вставать.　

Потом лазареты вернулись к привычному ритму работы, и в моей помощи больше никто не нуждался. Мы попрощались с Софией, и пожилая лекарка заявила, что она обязательно будет присутствовать на четвертом испытании.　

И еще, что мне стоит ждать поддержку от Гильдии Целителей.　

Помню, как сильно я удивилась в тот момент, потому что мысли о предстоящем испытании совершенно вылетели из моей головы. А затем расчувствовалась - выходило, что в день, когда народ огласит свою волю, я буду не одна... По крайней мере, Целители встанут на мою сторону.　

Похоже, только они одни - с чего бы остальному народу Атии пожелать такую королеву, как я?　

Этого я не знала. Но вернувшаяся к своим обязанностям Мэй почему-то с уверенностью заявила, что многие считают будущей королевой именно меня. И она тоже так думает. Затем старательно завила мне волосы и подобрала золотые украшения к белоснежному платью, подчеркивающему еще более загорелое мое лицо - за последнюю неделю у меня не было времени прятаться от солнца.　

Наконец, я взглянула на себя в зеркало и осталась вполне довольной увиденным. Но исключительно до момента, пока в мои покои не вошла Ульрика. На ней было пышное золотистое платье, белоснежные локоны обрамляли лицо с тонкими чертами, и выглядела принцесса оглушительно прекрасной. Но при этом казалась бледной и встревоженной.　

Уставилась на меня, заявив, что нам нужно серьезно поговорить.　

Наедине.　

- Хорошо, - пожала я плечами, но тут Торко, таскавшийся за мной по пятам всю эту неделю, почему-то воспротивился. Заявил, что король запретил, и ни о каких «наедине» не может быть и речи.　

Они тоже будут присутствовать при нашем разговоре. И пусть Томас Марч убит, но он собирается ответственно защищать меня от всего. Хью и Рональд тоже засобирались, на что я даже мысленно удивилась - неужели они не попадали в обморок от неземной красоты принцессы Островного Королевства?!　

Но они почему-то не попадали.　

Впрочем, мне было любопытно, что за дело ее ко мне привело, потому что до этого момента Ульрика относилась ко мне, как к мебели, неудачно вставшей у нее на пути.　

- Торко, раз уж принцесса хочет поговорить со мной наедине, - повернулась я к своему стражу, - то мы с ней все-таки поговорим. Вернее, я поставлю звуконепроницаемый купол, так что ты сможешь меня видеть, но услышать не получится.　

На это дракон, пару раз хвастливо заявлявший - я слышала краем уха! - что очень скоро он станет начальником охраны будущей королевы, нехотя поморщился.　

- Хорошо, - заявил мне, хотя по лицу было видно, что нашего разговора он почему- то не одобряет.　

И я пожала плечами, затем взмахнула рукой, отгородив нас с Ульрикой от мира мужчин.　

- Присаживайся, - указала ей на мягкое кресло в гостиной, возле которого стоял маленький столик с несколькими хрустальными вазочками, полными чудесных атийских сладостей. - Слушаю тебя внимательно.　

Но вместо того, чтобы опуститься в кресло и рассказать, что у нее стряслось, Ульрика подошла к комоду, на котором стоял присланный этим утром от Райгара букет. Уставилась на цветы, затем...　

- Ой! - выдохнула картинно, столкнув вазу. Та упала и разбилась раньше, чем я, не ожидавшая подобного поворота, успела остановить ее магией.　

Затем Ульрика наступила остроносой туфлей на один из розовых бутонов, безжалостно его раздавив.　

- Какая же я все-таки неловкая, - заявила мне фальшивым голосом.　

- Не слишком похоже, - поморщилась я. - Что тебе от меня надо, Ульрика?　

- Что мне от тебя надо? - переспросила она, уставившись на меня лазоревыми глазами. - Я хочу, чтобы ты осознала сложившуюся ситуацию и сделала из нее правильные выводы. Ума, похоже, тебе не занимать, поэтому ты в состоянии понять, кто я и кто такая ты. И еще - что я никогда отступлю от того, что принадлежит мне.　

- А принадлежит тебе, наверное, Райгар Дорн? - я все-таки решила уточнить, прикидывая, к чему может привести наш разговор. - И ты пришла мне сказать, чтобы я убиралась с Отбора и с твоего пути, не так ли?　

- Ты все правильно поняла, - кивнула Ульрика. - Ты должна уйти, иначе тебе несдобровать.　

- Даже так! - усмехнулась я, хотя по взгляду принцессы становилось ясно, что она не шутила.　

- Я была рождена для того, чтобы стать королевой Атии, - произнесла она спокойно. - Меня растили и обучали для этой роли. Мое призвание - любить Райгара, быть с ним рядом и стать правительницей Атии. Родить ему крылатых детей, укрепить династию и связи между нашими королевствами. К тому же отец дает за меня хорошее приданое. Наш брак принесет Райгару боевые корабли, с которыми он окончательно разгромит пиратов, терзающих его прибрежные города. И еще Атия получит спорные земли, на территории которых стоит порт Кемей, и тем самым Райгар упрочит торговое доминирование в северной части Срединного Моря.